В тюрьме спорт - прежде всего средство для выживания, а уже затем всё остальное.
Когда ходишь по лезвию бритвы, как-то не до дискуссий о том, что лучше -
плавание или горные лыжи. Лучше может быть только то, что помогает выжить. Это
единственный критерий, других критериев нет. Каждый, кто думает по-другому, либо
дурак, либо не собирается долго ходить по земле.

Все упражнения, которые приходится практиковать в тюремной камере, я бы условно
разбил на следующие подгруппы:

Упражнения, предназначенные для защиты.

В тюрьме, как это ни печально, слишком много желающих проверить, на месте ли
чужие почки или насколько прочны отдельные части тела. Например, ребро или
ключица. Пышущий здоровьем арестант чрезвычайно плохо вписывается в тюремный быт
и режет глаза как тюремному персоналу, так и сокамерникам с растопленным
маргарином в том месте, где по плану Господа Бога должны быть мозги. Поэтому
простейшая набивка тела в сочетании с дыхательными упражнениями не только
полезна, а я бы сказал - незаменима. Спустя определенное время тело как бы
приобретает дополнительный щит, учится принимать и гасить удары, превращая их в
безобидное, чуть ли не дружеское похлопывание, словно во время лечебного
массажа. С физиологической точки зрения данный цикл упражнений полезен ещё и
тем, что он, усиливая кровообращение, способствует укреплению воли и развитию
решительности в человеке.

Когда я в КПЗ начал тренироваться, заключенные в соседних камерах решили, что
меня избивают надзиратели, и принялись бить всем, что попадалось под руку, по
полу и обитым кованым металлом дверям. Казалось, что зверинец, ещё недавно
погруженный в глубокий сон, внезапно преобразился в растревоженный муравейник.
Оловянные солдатики, как угорелые, быстро-быстро затопали по тюремным коридорам,
крича и успокаивая арестантов до тех пор, пока по "тюремному телефону" не
передали, что у меня всё o''кей, и дальнейшие тренировки уже не привлекали к себе
столь активного внимания, как со стороны арестантов, так и со стороны тюремного
персонала.

В упражнениях по набивке тела ("железная рубашка", как её принято называть на
Востоке) есть один существенный недостаток, даже если они и доведены до высших
степеней мастерства. Вышеназванный комплекс упражнений всё же не в состоянии
предохранить от ударов человеческую голову.

Мозг чрезвычайно болезненно реагирует на любые изменения в окружающем мире и
совершенно не желает, чтобы его беспокоили понапрасну. Так что можешь смело
писать фломастером на голове "Не кантовать" и будешь прав на все сто. К
сожалению, те, которые размахивают перед носом деревянными битами, почему-то
всегда норовят попасть именно в голову, отчего-то полагая, что чем активнее
человека лупить по макушке, тем быстрее он начнет думать и вести себя так, "как
надо". Не знаю, где и когда родилась такая точка зрения, но судя по тому, что
приходится видеть - она достаточно широко распространена в человеческом
обществе.

Предположим, сложилось так, что чей-то кулак или предмет летит тебе в голову.
Вовсе не обязательно принимать удар на лобные кости в надежде, что рука бьющего
поломается, а кирпич расколется на мелкие части. Вполне достаточно грамотно уйти
с линии атаки. Тем более, что техника уклонов подробно освещена практически во
всех видах борьбы, а освоить её не так уж и сложно. Самое главное - поймать
чувство дистанции и не бояться получить удар, когда идешь на сближение с
противником.

Несколько хуже обстоят дела, если тебя вначале вежливо заковали в наручники, а
уже потом начали бить. Именно так чаще всего и поступают с задержанными, потому
как особой смелостью блюстители правопорядка не отличаются, несмотря на то, что
все мусора вооружены и бегают по коридорам непременно гурьбой. В данном случае
остается только одно - принять то положение, при котором голова максимально
защищена, так, чтобы дотянуться до нее было труднее, чем до любой другой части
тела. Ты можешь пожертвовать чем угодно, но только не головой. Надеюсь, интуиция
и жизненный опыт подскажут тебе, как достойно и, по возможности, без потерь
выйти из сложившейся ситуации.

Техника на поражение.

Всё, что с нами происходило, происходит и будет происходить, как правило, уже
имело место в человеческой истории. Не зря мудрые люди говорят: хочешь знать
будущее - посмотри в прошлое. Из опыта предыдущих поколений логически вытекает
то, что, конечно же, нужно уметь принимать удары и уклоняться от них, однако
лучшей защитой во все времена было и остается нападение. Хорошо поставленный и
внезапно нанесенный удар не раз спасал жизнь и открывал путь к свободе.

Тюремщики любят кичиться собственной бдительностью и с удовольствием говорят о
предотвращенных ими побегах. Что же касается удачных побегов, то о них стыдливо
умалчивают и стараются всячески скрыть наличие таковых. Обычно в таких случаях
стражи порядка говорят: "Вам дали неверную информацию" или "Была попытка побега,
но её вовремя пресекли и всех поймали." Одним словом, не вздумайте даже думать о
том, будто бы из наших тюрем можно сбежать!

Что ж - нельзя так нельзя. Однако, если бы существовала возможность присуждать
премию наподобие американского "Оскара", я бы не раздумывая отдал первое место в
номинации "Самый дерзкий побег" скромному, застенчивому трактористу из
провинциального городка, попавшему в одну из украинских тюрем на закате
двадцатого века. Парень ну никак не желал смириться с тем, что за недостачу
солярки, хранившейся в закромах родного предприятия, ему хотят впаять хищение в
особо крупных размерах. Прямо в кабинете, в следственной части тюрьмы, во время
допроса, тракторист одним-единственным ударом отправил в глубокий нокаут
следователя, снял с него одежду, переоделся и, уверенно предъявив на контроле
документы лежащего без сознания блюстителя правопорядка, вышел за ворота тюрьмы.

Говоря о побегах, я не могу не выразить восхищения перед авторами самого
изящного побега девяностых при помощи арбалета из изолятора временного
содержания. Представляю, как повытягивались мусорские рожи, когда они ранним
утром ввалились с обыском в хату и никого в ней не застали!

В Киеве ИВС (или КПЗ - камера предварительного заключения, как её ещё называют)
находится на Подоле, у подножия холма, на склоне которого и расположился ангел-
хранитель одного из арестантов. После меткого выстрела из арбалета стрела и
привязанная к ней прочная капроновая нить застряли в решетке. По нитке в камеру
передали веревку и необходимые инструменты. Арестанты перепилили металлические
прутья, а затем перебрались по веревке на холм. Что любопытно - к вопросу об
уровне сообразительности кое-кого из заключенных - некоторые из бежавших
отправились покушать, переодеться и отоспаться к себе домой, по месту прописки
(!). К утру за ними заехали стражи правопорядка и отвезли обратно, в вонючее
КПЗ, предварительно пройдясь дубинками вдоль позвоночника.

К сожалению, далеко не у каждого есть ангел-хранитель, материализованный в
облике земного существа. Да и для того, чтобы воплотить в реальность мечты о
побеге, недостаточно обладать одной только физической подготовкой и хорошо
поставленным ударом. Без крепкой нервной системы тут явно не обойтись. Не каждый
способен спокойно переодеваться в чужую одежду, зная, что кабинеты на
следственке не закрываются, и в комнату в любой момент могут войти оперативники,
непрерывно шныряющие взад-вперед по тюремному коридору, или лезть по веревке,
натянутой над колючей проволокой, по которой пропущен электрический ток. Да что
говорить - проходить контроль, переодевшись в чужую одежду, рискуя ежесекундно
быть обнаруженным, психологически не так-то легко.

Тщательно подготовить побег достаточно сложно, но всегда нужно быть готовым к
нему. На свободе, в отличие от тюрьмы, где ты связан по рукам и ногам, у тебя
есть возможность доказать свою невиновность, помочь родным или, на худой конец,
раствориться за границей любящей Родины, как облако над горизонтом. Всегда нужно
верить, что побег или любая другая возможность выбраться из тюрьмы - реальность,
а не пустые разговоры, витающие где-то под потолком. Свобода всегда выбирает
тех, кто достоин её. Смогли ведь как-то двое заключенных выбраться из камеры
смертников Днепропетровской тюрьмы!

К сожалению, в тюрьме чрезвычайно редко встречаются достойные уважения
сообщники, не говоря уж об арбалете. Пожалуй, профессионально поставленный удар
- это единственное оружие, на которое мы можем рассчитывать, находясь за
тюремной решеткой. Он - залог нашего успеха, от него порой зависит, будем мы
жить или нет. При этом противника вовсе не обязательно уничтожать. Вполне
достаточно нанести удар так, чтобы парализовать его волю, внушить ему и
окружающим первобытный, панический страх. При этом не следует забывать, что тебя
могут специально спровоцировать на конфликт, и какой-то бронелобый наркоман
только и ждет, что ты раскроишь ему челюсть, и тебя таки засадят на вполне
конкретный и далеко не маленький срок.

Когда мы говорим об эффективности удара, то, в первую очередь, имеем в виду его
скорость и точность нанесения, что само по себе требует элементарных знаний
анатомии и физиологии человека. В конфликтных ситуациях люди обычно тратят
намного больше усилий, чем того требует сложившаяся обстановка, как клоуны с
пеной у рта размахивают руками, напрасно расходуя силы, и при этом не достигают
желаемого результата. Между тем, в реальной схватке малейшая неточность
недопустима. Особенно это касается конфликтов в тюремной камере, которые сами по
себе специфичны по следующим причинам:

- в камере свободного пространства практически нет, поэтому короткие прямые и
боковые удары наиболее эффективны;

- задача каждого арестанта состоит в том, чтобы как можно быстрее выйти на
свободу, а не удлинять и без того немаленький срок непродуманными поступками. В
связи с этим в тюрьме стараются наносить удары таким образом, чтобы они не
оставлять видимых следов. (К примеру, прямой удар в лоб и удары по волосистой
части головы пользуются популярностью в тюремном быту).

Достаточно часто применяют короткий, прямой удар под сердце на два пальца ниже
соска. Теоретически такой удар (при правильном его выполнении) способен привести
к остановке сердца, но на практике мне с таким результатом сталкиваться не
приходилось - то ли одни толком-то бить не умели, то ли другим по жизни везло...
К слову, туда же, под сердце, норовят воткнуть остро заточенную спицу, используя
её как убедительный аргумент во время спора.

- не думаю, что ситуация сложилась (или сложится) так, что необходимо будет идти
до конца, добиваясь непременного уничтожения соперника. Такое случается крайне
редко. Как правило, конфликт исчерпывается легкой потасовкой, но в отличие от
драк в бетонных городских джунглях, его участники не расползаются зализывать
раны по уютным и теплым квартирам, а продолжают жить в одной и той же камере на
расстоянии нескольких метров друг от друга. Поэтому самым главным является
психологическое подавление противника с тем, чтобы в его тупой башке больше не
рождалось желание выяснять с тобой, кто прав, а кто нет.

Конечно, чем меньше попадаешь в конфликтные ситуации - тем лучше и для тебя, и
для окружающих. Жаль только, что далеко не все это понимают. Вместе с тем, и в
древности, и в наши дни мастера единоборств неоднократно подчеркивали, что
предотвращенная схватка - выигранная схватка. Кто знает: может быть, завтра
случится так, что твое благополучие и сама жизнь будут зависеть от того, кого ты
сейчас ненавидишь, или вам придется объединиться против общей опасности. Ведь не
зря говорят: "Нет вечных врагов и нет вечных друзей. Есть вечные интересы".
Жизнь порой настолько непредсказуема, что никогда толком-то и не знаешь, чего
собственно ждать за следующим поворотом судьбы.

В ходе ежедневных тренировок отработка ударов обычно подразделяется на:

- подготовительные упражнения и упражнения на укрепление бьющей части тела
(например, отжимание на кулаках на скорость - не менее 5 подходов по 25-30 раз
каждый);

- отработка траектории движений в сочетании с работой корпуса и бой с "тенью";

- тренировка с партнером;

- отработка ударов по самодельной боксерской груше или по сокамернику,
предварительно обмотав его двумя-тремя одеялами.

Круговую технику ног тяжело практиковать в замкнутом пространстве, но постановка
прямых ударов ногами полезна как для развития координации, так и вообще для
будущей жизни. Мало ли где ты окажешься завтра?

Очень важно отрабатывать удары (или один какой-то удар) ежедневно, не зависимо
от того, проводишь ты полноценную тренировку или нет. Это должно быть столь же
естественно, как умывание по утрам или прием пищи.

Реальная жизнь подсказывает, что с борцами легче всего разговаривать языком
бокса, а с боксерами разбираться с помощью различных приемов борьбы. Человек,
сталкиваясь с непривычной для него техникой, как правило, теряется, начинает
нервничать и совершает массу ошибок. Вообще-то знание основ дзюдо и вольной
борьбы - чрезвычайно полезная штука для тюремной жизни. Далеко не обязательно
проламывать собеседнику голову, когда ты с ним не согласен. Можно тихо, мирно и
как бы в шутку слегка придушить сокамерника, чтобы у него мотыльки поплыли перед
глазами и всевозможная дурь выветрилась из головы. Ни конфликта, ни драки нет, а
всем всё понятно. Ни у кого глупых вопросов не возникает.

Упражнения общеукрепляющего характера.

В основе любой техники лежат упражнения общеукрепляющего характера. К примеру,
глупо обсуждать траекторию ударов ногами с тем, кто понятия не имеет о растяжке
и задыхается через пять минут ходьбы по периметру тюремного дворика.

Из всех упражнений самым простым и, вместе с тем, наиболее эффективным,
безусловно, является бег. Здесь всё понятно - поднимаешься на нижние конечности
и бежишь себе, пока хватит сил. Бегать можно везде - и в тюремном дворике, мотая
круги против часовой стрелки, и в тесном "тройнике", повторяя про себя строчки
из песен Высоцкого типа "...бег на месте общеукрепляющий...".

Сам по себе бег - весьма монотонное и по-своему скучное занятие, если в него не
вносить определенное разнообразие. Например, обычный бег трусцой чередовать с
бегом с высоким подниманием колен, стараясь касаться коленями грудной клетки
(при этом не наклоняясь вперед). К слову, неплохое подготовительное упражнение
для отработки ударов коленом. Или чередовать обычный бег и бег с ударами пяток о
ягодицы (что способствует усилению потенции). Или бег спиной (помогает лучше
ориентироваться во время схватки с несколькими противниками). Продолжать можно
до бесконечности. Самое главное - это понимать, зачем ты делаешь то или иное
упражнение и для чего оно служит. В противном случае, бездумное копирование
телодвижений приводит к превращению людей в обыкновенных обезьян, подобных тем,
каких мы имеем счастье лицезреть в павильоне.

Бег прекрасно сочетается не только со всевозможными физическими, но и с
медитативными упражнениями. Вместе с тем не стоит забывать, что бег дает
определенную нагрузку на сердечно-сосудистую систему. Вряд ли он принесет пользу
тому, у кого температура под сорок. В этом случае бег необходимо на время
оставить и сконцентрироваться на упражнениях на развитие гибкости.

Зима с 1997 на 1998 год выдалась на редкость холодной. Свыше десяти человек
умерло в тюрьме "естественной смертью" - кто от гриппа, кто от простуды...
(Точное число умерших указать тяжело, потому как тюремное начальство тщательно
скрывает подобные факты). Сокамерники дрожали под одеялами, натянув на себя всё,
что только можно было одеть, заклеив щели бумагой (в тюрьме в оконных проемах
стоит одно и, как правило, треснутое стекло, а не два, как принято на воле) с
помощью клейстера, изготовленого из тюремного хлеба. Мы выходили в тюремный двор
вдвоем - я и Степаныч, перенесший в прошлом году инфаркт миокарда. Судя по
внешнему виду, он вряд ли когда-либо раньше занимался спортом. Разве что с
друзьями играл в футбол раз в году. Вместе с тем, в отличие от твердолобых
малолеток, дядя Гриша понимал, что без сбалансированной физической нагрузки на
организм глупо говорить о полноценной человеческой жизни.

Температура воздуха колебалась возле отметки минус двадцать восемь. Узкое
замкнутое пространство бетонного гроба усиливало сырость, пронизывающую тело
острыми иглами. Мы молча бегали, доводя себя до изнеможения. Когда приходило
время возвращаться в камеру, мы переступали её порог раздетые до пояса и
напоследок опрокидывали на себя тазик с ледяной водой, мысленно вспоминая
наставления Порфирия Иванова. Сокамерники, глядя на нас, ещё плотнее кутались в
одеяла, а мы смотрели на эти жалкие комья гниющей человеческой плоти и были
счастливы от того, что мы не такие, как они.

В предыдущих главах я уже упоминал о том, что представляет из себя тюремная
"баня". Что она есть, что её нет - от этого становится не намного легче, а для
полноценного функционирования человеческого организма мыться желательно каждый
день. Выход напрашивался сам собой - мыться под краном с холодной водой и не
особо расстраиваться по этому поводу. Посмотрев на происходящее как бы со
стороны, начинаешь понимать, что понятия "горячо" и "холодно" по своей сути
абстрактны и существуют исключительно в нашем воображении. Поэтому для того,
чтобы спокойно мыться под ледяной водой и получать от этого удовольствие,
достаточно изменить восприятие окружающего мира, переключив сознание на другую
волну. Это не так сложно, как может кому-то показаться вначале. Как и во всем
остальном, всё зависит от уровня сознания и воли того или иного человека.

В тюрьме водными процедурами лучше заниматься по утрам, когда большинство
сокамерников всё ещё спит и не путается под ногами. Как ни странно, но
сокамерники особо не задумываются над тем, что чем чище человек и чем больше
времени он уделяет личной гигиене, тем меньше у него шансов подцепить какую-то
гадость. (Многие не моют после еды посуду, для них есть из грязных тарелок в
порядке вещей). Водные процедуры, в целом, и обливание холодной водой, в
частности, увеличивают защитные силы человеческого организма. Потому-то
закаливание и называют закаливанием, а не как-то иначе.

За известный нам период человеческой истории люди изобрели невероятное множество
всевозможных упражнений, направленных как на разрушение, так и на укрепление и
развитие человеческого организма, поэтому подобрать упражнения и построить свой
собственный комплекс применительно к себе и к тем условиям, в которых
находишься, не представляет труда - было бы желание. Времени в тюрьме сколько
угодно.

Выше уже говорилось о том, что за решеткой приходится сталкиваться с серьезной
проблемой, связанной со зрением, которое достаточно быстро падает за время
пребывания в бетонном мешке. Причин несколько. Основные - отсутствие
естественного света и замкнутое пространство, в котором человек попросту
отвыкает смотреть далее, чем на несколько метров. Не думаю, чтобы кому-то
улыбалась перспектива ослепнуть.

Решение данной проблемы напрашивается само собой - освоить и регулярно
практиковать йоговскую гимнастику для глаз в сочетании с общей тренировкой тела.
Мне не раз приходилось наблюдать, как заключенные прижимаются к заваренному
металлом окну, сквозь щели которого просачивается некоторое подобие свежего
воздуха, и делают простейшие упражнения для укрепления глаз, пытаясь достичь
гармонии между дыханием и траекторией движения глаз.

Каждому из тех, кто практиковал в тюрьме йоговские упражнения, поначалу было
невероятно трудно было научиться концентрировать внимание, так как постоянно
кто-то или что-то отвлекает. На свободе заниматься подобными упражнениями и
медитацией значительно легче - всегда можна выбрать соответствующую обстановку
(сесть в одиночестве на берегу реки или уехать в горы). В тюрьме такой
возможности ни у кого, естественно, нет. Однако, с каждой последующей
тренировкой приходит Его Величество Опыт, подсказывающий, как легче и быстрее
обрести те состояния тела и духа, которые необходимы на текущий момент.

Среди бесчисленных йоговских упражнений из раздела хатха йоги в тюрьме особое
значение имеют упражнения, направленные на улучшение работы кишечника - такие,
как втягивание живота, наули и т. п. Как бы там ни было, а хорошая работа
желудка невольно радует не только его владельца, но и всех, без исключения,
сокамерников, ведь максимальное расстояние от так называемого "места общего
пользования" до самой дальней точки в камере, как правило, не превышает
нескольких метров. Если у кого-то из арестантов возникают проблемы с желудком,
то это неминуемо осложняет и без того малоприятный тюремный быт. Впрочем, данный
вопрос больше относится к культуре питания и теме следующей главы.

" Нету сала, колбасы

- Выпадаем на тасы"

(местный фольклор)

Как-то после обеда сокамерник, возвращаясь с допроса, притащил в камеру свежий
номер газеты "Всеукраинские ведомости". В ней заместитель начальника
Лукьяновской тюрьмы, некий Ванечка, отвечая на вопросы журналистов по поводу
скотских условий содержания заключенных, был четок и по-военному краток: "Это
всё бред и чушь... а пищу у нас проверяет санэпидемстанция".

Эх, поймать бы этого гада да покормить с недельку тем, что "проверяет
санэпидемстанция", после чего ещё разок отправить давать интервью! Думаю, что
тогда он запел бы совсем по-другому...

То, чем кормят заключенных, годится для чего угодно, но только не для желудка.
Скотина скорее подохнет, чем станет жрать подобное пойло, замешанное на
комбижире. Когда тюремная пища застывает, она каменеет настолько, что ею без
труда можно забивать гвозди. Если, конечно, перед этим удастся отковырять
баланду от тюремной тарелки.

Заключенные, регулярно заталкивающие в себя тюремное пойло, не ошибутся, если
навсегда распрощаются с мыслью жить долго. При таком, с позволения сказать,
"питании" печень и прочие внутренние органы за короткий промежуток времени
выходят из строя и что хуже всего - без какой-либо надежды на восстановление.
Новость, скажу прямо, не из приятных.

Не обязательно быть пророком, чтобы понять, что происходит внутри человеческого
организма, когда в него загружают подобное дерьмо, поэтому дилемма "есть - не
есть" существует постоянно. "Есть" - значит добровольно обречь себя на
медленное, но верное самоуничтожение. "Не есть" - тоже, как будто бы, ни к чему
хорошему не приводит. Нельзя ведь на несколько лет полностью отказаться от еды.

Прием пищи в тюремных условиях чем-то смахивает на мрачный языческий ритуал.
Особенно ярко это видно после раздачи похлебки. Получив положенную ему пайку,
арестант идет к параше и аккуратно сливает с тарелки всю жидкость, затем
тщательно промывает оставшееся водой из-под крана. Затем снова сливает и снова
промывает. Так продолжается до тех пор, пока из "блюда" не вымывается весь
комбижир, который можно удалить. У некоторых, наиболее настойчивых пассажиров,
на вымывание уходит около часа, после чего арестант с любопытством рассматривает
содержимое тарелки, пытаясь ответить на вопрос: "Что там осталось, и что из
всего этого можно есть?". За этим начинается второй этап знакомства с обедом. Из
тарелки изымаются гнилые и прочие подозрительные кусочки пищи. Учитывая тот
факт, что тюремная пайка не такая уж и большая, нетрудно догадаться, что
остается в миске после всех этих манипуляций. Теперь можно перейти к третьему,
заключительному третьему этапу приготовления пищи. Необходимо сделать это
съедобным. Одни заливают содержимое горячей водой, другие тщательно его
перемешивают, добавляя в тюремную пайку продукты, переданные с воли. В этой
части всё зависит от фантазии и кулинарных способностей каждого конкретного
арестанта.

Так как я регулярно получал продуктовые передачи, то когда заканчивались
продукты, мог позволить себе поголодать несколько дней. Навыки йоговского
голодания, которое я время от времени практиковал на свободе, пригодились в
тюремных условиях. Правда, на воле продолжительность голодовки редко превышала
пять - шесть дней (не считая дней, потраченных на подготовку к ней и выход из
голодовки). В тюрьме максимальное время, когда я не принимал пищу, пил только
воду и ничего более, составило восемнадцать дней. При этом я чувствовал себя
вполне сносно.

В некотором смысле голодать в тюрьме значительно легче, чем на свободе. Там, на
воле, слишком уж много соблазнов. Помню, стоило мне только начать голодовку, как
меня тут же приглашали то на чей-то день рождения, то на шашлыки, то ещё на Бог
знает что, как правило, плавно переходящее в обжираловку по полной программе. В
тюрьме таких соблазнов нет, и голодовки психологически переносятся значительно
легче.

Несмотря на то, что голодовки в заключении часто приходилось начинать явно не по
собственной инициативе, я всегда рассматривал их исключительно с лечебной точки
зрения, пытаясь использовать голодовки как средство для очищения организма и ни
разу не превращал их в некий политический акт протеста против скотских условий
содержания заключенных, потому что прекрасно понимал - голодовкой в этой стране
никого не удивишь и ничего не добьешься.

Как только заключенный начинал качать права и объявлял о своем решении начать
голодовку, его вызывали на "беседу", во время которой арестанту популярно
разъясняли, что подобная выходка является грубейшим нарушением тюремного режима.
Для того, чтобы объект лучше усвоил, что ему говорят, аргументы тюремщиков
подкреплялись незатейливыми ударами резиновой дубинкой. Если же арестант
продолжал упорствовать, его возвращали обратно в камеру, а у сокамерников
отбирали продукты и лишали пищи, несмотря на то, что как раз они-то голодать
явно не собирались. Подождав несколько дней, пока сокамерники попытаются
уговорить упрямца "прекратить ломать комедию" и вправят ему мозги подручными
средствами (например, медным тазиком по голове), заключенного переводили в так
называемую камеру для голодающих с такими условиями содержания, что предыдущая
камера вспоминалась не иначе как Рай.

Возможностей умереть в тюрьме сколько угодно, но только не во время
запланированной голодовки протеста. Руководству тюрьмы совершенно не нужна
дополнительная головная боль на пустом месте. Когда состояние арестанта
приближается к критическому, и он, по мнению тюремного персонала, имеет шанс
реально перебраться поближе к Богу, на заключенного надевают наручники и
насильно, через резиновый шланг, закачивают в глотку вонючее тюремное пойло.
Смею заметить, что это не самая приятная процедура, сопровождаемая веселым
подбадриванием "кормильцев" и лаем собак. После чего тюремщики, облегченно
вздохнув, рапортуют начальству о благополучном завершении голодовки, о том, что
упрямец "побаловался и угомонился", заняв положенное ему место в тюремном строю.
Что касается возмутителя спокойствия, то его, с дикими судорогами в животе,
отправляют на перевоспитание в камеру человек на сорок, чтобы был под контролем
и не учудил чего-нибудь лишнего.

Ну как - тебе нравится подобная перспектива? Совсем другое дело, когда голодаешь
молча и не кричишь об этом на каждом углу. В этом случае никто не помешает тебе
сделать с собой то, что ты посчитаешь нужным. Логика тюремщиков непробиваема.
Раз арестант не ест - значит, не хочет, нет аппетита. Проголодается - будет
жевать тюремную пайку как миленький. Если он при этом отдаст Богу душу - значит,
судьба.

Особая гордость тюремного руководства называется "хлебопекарня". О том, что в
недрах Лукьяновской тюрьмы пекут свой собственный хлеб, рапортуют на каждом шагу
и при каждом удобном случае вне зависимости от того, надо оно или не надо. Все
проверяющие ведут себя одинаково - глубокомысленно вращают глазами по часовой
стрелке, угукают и, как попугаи, послушно кивают головами с напыщенным видом.

После того, как я впервые попробовал тюремный хлеб, у меня появилась идея фикс -
передать буханку такого хлеба на экспертизу и узнать, из чего он в конце концов
состоит. Как долго, в какой пропорции и с чем нужно мешать муку, чтобы появилось
подобное чудо кулинарного искусства. Одно время я его пытался есть, затем
перестал, и вовсе не потому, что мне надоело мучное. Согласитесь, не очень
приятно наблюдать, как сокамерники, с аппетитом поевшие тюремный хлеб, время от
времени выковыривают из зубов осколки стекла вперемешку с кусочками мусора.

Откуда в тюрьме взялась хлебопекарня и где конкретно она находится, никто из
заключенных толком-то и не знал. Ходили упорные слухи о том, что её хозяин сидит
где-то неподалеку от нас в благоустроенной одиночной камере со стенами, обитыми
деревянной вагонкой, и за то, чтобы ему сиделось относительно комфортно,
хлебопекарня поставляет на Лукьяновку хлеб. Не знаю - соответствовало ли
подобное утверждение действительности или нет, но оно, по крайней мере, кое-что
объясняло. Например, то, почему данный продукт продолжает регулярно поступать в
тюрьму, несмотря на то, что мистер Икс, финансирующий производство тюремного
хлеба, стремится максимально снизить его себестоимость. Складывалось устойчивое
мнение, что этот некто с превеликим удовольствием прекратил бы выпекать
вышеназванную продукцию. Если бы, конечно же, мог...

Впрочем, без хлеба жить еще можно, чего вовсе не скажешь о воде. Без нее
человеческий организм чувствует себя как-то не совсем уютно. Когда я попросил
адвокатов принести мне бутылку самой что ни на есть обычной воды, они совершенно
ничего не поняли, и мне долго пришлось втолковывать в их умные головы, зачем мне
понадобилась эта бесцветная прозрачная жидкость.

- У вас что - в камере нет воды?

- Есть.

- ?

Чтобы понять суть моей просьбы, необходимо хоть немного пожить в тех камерах, по
которым мне суждено было скитаться. Бесспорно, Лукьяновская тюрьма выгодно
отличается от подольского КПЗ тем, что заключенные имеют возможность в любое
время суток пользоваться краном с холодной (и только холодной) водой,
находящимся неподалеку от двери внутри, а не снаружи тюремной камеры. На КПЗ
такой возможности не было. Там труба с водой торчала внутри камеры, но сам кран
находился в коридоре. Поэтому каждый раз, когда возникала потребность в воде,
приходилось звать надзирателя и просить, чтобы он включил воду. Включать же её
или нет, зависело исключительно от хорошего настроения надзирателя.

Вместе с тем, и на КПЗ, и на Лукьяновке у воды есть нечто общее - это
техническая вода, по большому счету совершенно не пригодная для питья. После
перевода из КПЗ в Лукьяновскую тюрьму появилась возможность кипятить воду при
помощи кипятильника. Однако сколько её не кипяти - неприятный привкус остается
всегда. Вода течет из-под крана, окрашенная в бледный мутно-ржавый цвет и какая-
то жирная что ли, скорее всего из-за примеси технических масел. Можно только
догадываться, по каким трубам и где она протекала, прежде чем попасть в камеры к
заключенным.

На свободе, в вихре земной суеты, как-то не принято вспоминать о том, что
человеческая жизнь протекает над бездной. О том, что ничтожно короткий
промежуток времени, отмерянный нам, является в действительности балансированием
на лезвии бритвы. Одно неосторожное движение - и ты сходишь со сцены. О том, что
абсолютно всё, с чем приходится сталкиваться сегодня - закономерный результат
совершенного нами вчера, потому как законы причинно-следственной связи едины во
всех мирах - будь то реинкарнация или самый что ни на есть банальный прием пищи
во время обеда.

То, что приходится есть, никогда не бывает нейтральным. Еда либо яд, либо
лекарство. Понятия "вкусно" и "невкусно" придумали повара, изобретающие на кухне
всё новые и новые блюда, соревнуясь друг с другом, как более искусно травануть
ближнего своего. Указанные понятия отражают исключительно субъективное отношение
рецепторов человеческого организма к принимаемой ими пище, а вовсе не раскрывают
её реальную суть. На самом деле существует только понятие целесообразности в
выборе продуктов питания и полезности их для каждого конкретного организма,
потому как от того, что человек ест, как ест, в какое время и в каких
пропорциях, зависит - удлиняет ли он срок своей жизни или, наоборот, сокращает.