Не дожидаясь ответа, дама с интересом углубилась в чтение выдержек из моего
уголовного дела. Её коллеги явно скучали. Я с любопытством рассматривал
незамысловатую картину с видом Киева, висящую на стене. Одну из тех, какие
продают на Андреевском спуске за двадцать долларов.

- М-да...

Председатель комиссии прервала молчание, подняв на меня глаза.

- Вы вообще-то здоровы?

- Вообще-то да.

- Что значит "вообще-то"? Вы себя здоровым считаете или как? Когда у вас
последний раз было сотрясение мозга?

Вопросы посыпались с разных сторон. Складывалось впечатление, что врачей больше
интересует, как я реагирую на русскую речь, а не то, что именно я отвечаю и
отвечаю ли на их вопросы вообще. Их любопытство меня вначале развеселило, но
постепенно стало надоедать:

- Ну, я пошел. С вами хорошо, но без вас ещё лучше.

- Куда пошел? - удивилась дама.

- Обратно, в тюрьму. Куда же ещё?

- Так мы ещё не закончили.

Я приподнялся и открыл дверь.

- Подождите. Вот здесь написано, что у вас высшее гуманитарное образование.
Вместе с тем, вы долгое время профессионально занимались спортом и даже работали
в институте физкультуры старшим преподавателем на кафедре борьбы. Как это вы
совмещали тренерскую работу и преподавание философии, да и зачем философу спорт?

- Это имеет хоть какое-то отношение к моему уголовному делу или к вашей
комиссии?

- Да нет. Просто так. Интересно.

- Чтобы быть гармонично развитым человеком.

Белокурая дама понимающе вздохнула, переглянувшись с коллегами в белом:

- М-да, молодой человек, не мешало бы вас понаблюдать...

Я потопал обратно в зарешеченный холл.

Возвращаясь из дурки в тюрьму, я спросил у соседа по фургону, на чьем лице
светилось глубокое внутреннее удовлетворение от общения с айболитами:

- Почему многие стараются подражать Наполеону? Ни разу не слышал, чтобы кто-то
косил под Байрона или изображал Гарибальди.

Сосед беззаботно расплылся в довольной гримасе:

- Если ты спрашиваешь обо мне, то я сам маленького роста, как тот, что из
прошлого века. Биография Наполеона хорошо известна и легко запоминается. Засунул
правую руку под рубашку на уровне сердца, повернул шапочку горизонтально - и
готово. А Гарибальди попробуй изобрази. Ого! Кто определит, что это именно
Гарибальди, а не кто-то другой, даже если ты на него будешь похож, как две капли
воды? Народ-то у нас безграмотный, историей интересуется мало, книг практически
не читает, а здесь полная ясность - ни с кем не спутают.

- Хорошо тебе, - подключился к разговору бородатый очкарик, обеспокоенный
судьбой Гонконга. - А я уже седьмой раз сюда еду - эти недоучки никак правильный
диагноз поставить не могут. Наверняка, в Днепропетровскую психушку отправят, а
там труба.

- Ты что, уже и там побывал? - оживился Наполеон, как белочка обгрызая на
пальцах ногти. Бородатый хмуро свел брови и сплюнул куда-то под лавку:

- Я, вообще-то, сам по профессии психиатр. В Днепропетровске на практике был.

- Тогда можешь не волноваться, - успокоил очкарика Бонапарт, - врачи от
пациентов мало чем отличаются. Будешь, как рыба в воде. Тебя-то сюда за что?

Бородатый полез в карман за сигаретой:

- Да, собственно говоря, ни за что. Так, пустяки. Старый шкаф выбросил с балкона
в кусты, чтобы не тащить его на себе с девятого этажа. Пришел домой усталый
после работы, а тут ещё лифт как на зло не работает. За что мы только кварт.
плату платим? Думал, утром, идя на работу, остатки шкафа к мусорнику подтащить,
чтобы под окнами не валялся, а тут на тебе - только разделся, только душ принял
- беркутята с автоматами прибегают. Я даже поужинать не успел. Спрашивают: "Вы
шкаф выбросили?". Я им без всякой задней мысли и отвечаю: "Ну я. Так что из
того? Мой шкаф - что хочу, то и делаю.". А эти идиоты сразу стали дубинками по
голове бить и наручники одевать. Откуда мне было знать, что в тех кустах парочка
занималась любовью? Места себе другого найти не могли, а мне теперь из-за них
отдуваться.

Наполеон сокрушенно закачал головой, выражая глубокое понимание и поддержку.
Спустя месяца полтора, идя по тюремному коридору, я случайно узнал, что
бородатый не в первый раз таким образом избавляется от ненужной мебели и почему-
то каждый раз с одинаковым результатом.

Тюремная камера встретила затхлым, прокуренным воздухом, глубоким унынием и
паутиной под потолком. Сокамерники смотрели на меня, как на Христофора Колумба
после далеких странствий:

- Братуха, как там, на свободе?

Как? Как? Словно я весь мир объехал за полдня в милицейском фургоне...

Интересно, чего мусора добились или хотели добиться, отправив меня на экспертизу
в дурдом? Удостовериться в том, здоров я психически или нет? Так, для них
наличие любого высшего образования, за исключением юридического, уже является
признаком неполноценности. А врачи... Они беспомощны и, как марионетки, послушно
выполняют все указания свыше. Стоит только кому-то заикнуться, что арестованный
нуждается в медицинской помощи или неподсуден по состоянию здоровья - как тут же
такого врача обвинят во всех смертных грехах.

Увы, "спасение утопающих - дело рук самих утопающих", и эта старая фраза как
никогда актуальна в тюрьме. Здоровые заключенные не нужны - они опасны, ими
манипулировать и управлять намного труднее, чем больными людьми. Ни для кого не
секрет, что чем больше заключенный будет болеть - тем меньше у него останется
сил на борьбу с милицией, прокуратурой, судами... Тем спокойнее спится тем, кто
его засадил.

Тюремщики пытаются сгноить нас в бетонных гробах, но мы обязаны выжить, и мы
обязательно выйдем отсюда, пусть даже на зло всему миру. Как бы тяжело ни было,
но Господь нас хранит, а трудности на то и существуют, чтобы испытать на
прочность каждого из идущих, закаляя перед грядущими испытаниями. Самое трудное
и интересное всегда впереди. Что бы ни случилось, какая бы ни выпала карта - мы
не имеем права утратить присутствие духа. Сильных всегда ожидает награда, а
слабые... Они - как одуванчики в поле. Ветер подул - и их уже нет.

Бороться с существующей Системой тяжело, но можно и нужно. Для этого, прежде
всего, необходимо обладать устойчивой психикой и отменным здоровьем. О
физических и интеллектуальных упражнениях в условиях тюремного заключения мы
поговорим несколько позже, а сейчас затронем некоторые малоприятные вещи, с
которыми, в первую очередь, приходится сталкиваться лицом к лицу в тюремной
клетке.

Психические заболевания.

О чем заключенные меньше всего думают, так это о здоровье собственных мозговых
извилин. Оно и понятно - крыша съезжает не спеша, не привлекая к данному
процессу внимания со стороны окружающих. Когда же изменения в психике из глубин
черепной коробки вылазят наружу, отражаясь на взаимоотношениях с окружающим
миром, то на этом этапе, как правило, боржоми пить уже поздно.

Кто бы что ни говорил, но встретить в тюрьме заключенного со здоровой психикой,
без каких-либо отклонений, на практике нереально. Это закономерный результат
мощнейшего стресса (который, к тому же, не ослабевает, а наоборот -
усиливается), умноженный на скотские, не поддающиеся никакой логике условия
содержания заключенных. Безусловно, травмы психики (как и любые иные травмы)
поддаются лечению, но, вместе с тем, ни одна из них не проходит бесследно, и
большинство заключенных не восстанавливаются (даже после выхода на свободу)
именно по причине застарелых психических травм, постепенно переросших в
серьезные, трудно поддающиеся лечению заболевания.

В развитых странах существуют специально разработанные программы реабилитации
для тех, кто побывал за решеткой, с тем, чтобы заключенные выходили на свободу
здоровыми, полноценными гражданами, не представляющими опасности для окружающих.
Однако это касается цивилизованных стран, а не Украины, в которой всё
перевернуто вниз головой. В этой стране о твоем здоровье (как, впрочем, и обо
всем остальном) никто, помимо тебя, думать не будет. Поэтому, если есть желание
выжить, с первых минут заключения приходится внимательно следить за состоянием
серого вещества внутри черепной коробки, тщательно отслеживая все реакции на
события, в гуще которых ты волей судьбы оказался. Что бы ни произошло - мозг
обязан работать четко и ясно. Это непременное условие для тех, кто не собирается
долго засиживаться в местах "не столь отдаленных".

Сердце.

Мотор барахлит у всех без исключения. Причины те же - условия содержания и
стресс. И с тем, и с другим приходится бороться усилием воли, но, судя по обилию
инфарктов среди заключенных, далеко не всем удается абстрагироваться от
окружающей действительности, не застревая на неприятных воспоминаниях и тяжелых
мыслях. Оно и понятно - уголовное дело всё время болтается дамокловым мечом над
головой.

Первое, что необходимо сделать, так это снять нервное напряжение. Далеко не
всегда удается достичь желаемого результата с помощью медитации и
интеллектуальных занятий. (К примеру, заставляешь себя усилием воли учить
иностранный язык, а вместо импортных слов всякая гадость лезет в голову).
Гораздо более эффективны физические упражнения, доводящие до изнеможения, что
способствует отключению от внешнего мира и подавлению вредных для организма
эмоций, а йоговские, так называемые "перевернутые", позы помогают избавиться от
депрессии.

Если же тебя таки прихватило - никакой паники, спокойно ложись на нару,
расслабив кисти рук и глаза - это поможет достичь состояния покоя. Покой и
только покой - твой единственный союзник в такой ситуации. По большому счету, ты
и к этому должен всегда быть готов, подобно юному пионеру, а потому было бы
неплохо, чтобы где-нибудь в загашнике всегда лежал валидол и валерьянка.

К слову - ни при каких обстоятельствах не принимай лекарства, которые
подсовывает добрый сокамерник, если они не в упаковке. Всякое случается в
тюремной жизни. Мало ли что взбредет в голову кукловоду, дергающему за нитки
послушных марионеток.

Простуда.

Самая что ни есть обычная простуда, на которую меньше всего обращают внимания на
свободе, в тюрьме легко перерастает в затяжное воспаление легких, безжалостно
выжигая людей изнутри. Причина чрезвычайно проста - люди истощены до предела, а
условия содержания, кажется, специально созданы для того, чтобы всевозможные
инфекции чувствовали себя вольготно и радовали своим присутствием блюстителей
правопорядка.

Хочешь того или нет, а вспоминаешь Порфирия Иванова, выливая на себя тазик с
ледяной водой по утрам. Всю жизнь терпеть не мог закаливания, а в тюрьме это
оказалось чуть ли не единственным профилактическим средством от инфекционных
заболеваний.

Туберкулез.

На туберкулез традиционно обращают больше всего внимания. О нем говорят часто и
много. Все в курсе, что заболевший непрерывно кашляет и чихает, извергая наружу
из глубин организма множество палочек Коха, передающихся от одного заключенного
к другому воздушно-капельным путем.

Как это ни печально, но любые выделения больного туберкулезом могут служить
источником заражения. Более того - больного может и не быть рядом с тобой в
боксике или в камере. Вполне достаточно того, что он здесь был до тебя. Его
мокрота высыхает, превращаясь в пыль, которая, оседая на различных предметах и
поднимаясь в воздух, служит источником заражения, так как в ней сохраняются
бактерии Коха. Как правило, чаще всего заражение происходит через легкие, когда
вместе с вдыхаемым воздухом в организм попадают микробактерии.

Самыми главными условиями профилактики туберкулеза в тюремной камере являются:
отсутствие сырости, чистота и соблюдение элементарных правил личной гигиены. Чем
чаще ты будешь проветривать камеру (особенно во время стирки и сушки белья) и
покидать её пределы (например, ежедневно выходя на прогулку), тем меньше
вероятность заболевания. Пожалуй, это единственное, что ты, запертый в бетонном
гробу, сможешь сделать.

Чесотка.

Не думаю, что тебя сильно обрадует, когда ты узнаешь, что в камере, рядом с
тобой, поселилось хоть и тихое, но невероятно злобное создание, известное в быту
как чесоточный клещ. Обычно заражение происходит при непосредственном контакте с
больным или через принадлежащие ему вещи или предметы. Клещ с нескрываемым
удовольствием перебирается с неодушевленных предметов на одушевленные, то есть
на заключенных. Далее его путь в виде расчесов и извилистых, серовато-белого
цвета ходов несложно рассмотреть на чьем-нибудь теле.

Под кожей чесоточный клещ чувствует себя довольно-таки уверенно, спокойно
размножается и живет полноценной жизнью, чего не скажешь о том, в ком он
поселился. Жертва, в отличие от клеща, всё время чешется, принципиально не спит
по ночам из-за резкого, изнуряющего зуда и носится по камере в поисках серной
мази, которую втирает в себя несколько раз в день, пока чесоточный клещ не
соизволит куда-нибудь деться. Мыться при этом не рекомендуется. Думаю, нет
необходимости описывать, какая в камере стоит вонь, когда сокамерники воюют с
клещом.

Сифилис.

При нынешнем уровне развития медицины сифилис лечится легко и просто, но тем не
менее за решеткой полным-полно заключенных с застарелыми формами данной болезни.
Одних лечили, но не долечили. Другим помешал арест, прервав курс лечения, а в
тюрьме им уже было как-то не до него.

Как показала практика, подавляющее большинство жителей планеты Земля не особо
отягощают себя мыслями о болезнях, действуя по принципу - не беспокоит в данный
момент, ну так и слава Богу. В разное время и в разных камерах мне пришлось
столкнуться с двумя пассажирами, не долечившимися на свободе. Оба, будучи никак
не связаны между собой, твердили одно и то же - мол, всё это чепуха, от сифилиса
сейчас никто не умирает, освободимся - вылечимся, если "само по себе не
пройдет", как выразился один из них. Я, честно говоря, позавидовал их оптимизму
и вере в завтрашний день - одному светила десятка, а другому и того больше. При
таком отношении к собственному здоровью лечение и вправду могло не пригодиться.

Теоретически вен. больных содержат отдельно от других заключенных. На практике
арестованные зачастую сидят вперемешку друг с другом, многие из них вначале и не
подозревают о том, что больны. Особенно это касается малолетних наркоманов,
которые, презрев скучные советы Минздрава спокойненько кололись одним шприцом
где-нибудь на чердаке многоэтажки, вдобавок отметившись хором на одной и той же
подружке из соседнего подъезда (естественно, без презерватива). К тому времени,
когда они заезжают на тюрьму, инкубационный период благополучно заканчивается и
новоиспеченный арестант с нескрываемым удивлением рассматривает себя перед сном.

СПИД.

Ввиду однотипности изменений иммунной системы, болезнь получила название
синдрома приобретенного иммунодефицита и официально зарегистрирована в 1981
году. Никто толком так и не понял, откуда взялся маленький и противный вирус,
заставляющий иммунную систему не выполнять свои обычные функции. Неприятно, но
факт - вирус СПИДа содержится во всех биологических жидкостях больного -
семенной жидкости, слюне, слезах, поте, моче и так далее. Говорят, что вирус
передается от больного к здоровому через кровь, после чего жизнь стремительно
приближается к финишу.

В тюремных условиях риск заражения СПИДом чаще всего возникает при пользовании
общим с кем-то лезвием для бритья, ножницами во время стрижки или во время
нанесения татуировок. Много раз приходилось наблюдать одну и ту же картину -
несколько заключенных подбривают друг другу затылок одной и той же бритвой или
человек десять пускает по кругу чифир, и все пьют из одной кружки (что с точки
зрения гигиены является форменным идиотизмом). Может быть, в отличие от бритья,
СПИД к чифиру не имеет ни малейшего отношения, но множество других заразных
заболеваний передаются через общую посуду быстро, легко и до обидного просто.

Теперь о грустном. Если так вышло, что тест на СПИД дал положительные
результаты, вовсе не обязательно резать вены и биться головой о бетонную стену.
Стоит ли впадать в уныние только из-за того, что болезнь принято считать
неизлечимой? Не торопись расстраиваться, посмотри на вещи трезво и как бы со
стороны.

Во-первых, упаднические настроения отягощают, а вовсе не облегчают течение
любого заболевания, и СПИД здесь не является исключением.

Во-вторых, как бы ты ни старался, но все мы вышли из праха и в прах превратимся.
Как показывает практика, люди боятся не смерти, а её приближения. Что поделаешь
- придется научиться переступать через страх. Медицинский диагноз дает нам
знание о реальных сроках земной жизни, что само по себе иногда тяжело. Особенно
в условиях тюремного заключения, где не научились лечить от простейшего гриппа,
не говоря уже о таком заболевании, каким является СПИД.

В-третьих, то, что ты заболел, вовсе не означает, что ты уже умер. В свое время
полиомиелит и сифилис также были неизлечимы. Не исключено, что врачи вот-вот
придумают какую-нибудь сыворотку, и твой самолет перед самой землей сумеет таки
выйти из штопора.

В-четвертых, посмотри на наших общих знакомых. Им-то уж точно никакие уколы не
помогут, потому как не сегодня, так завтра их расстреляют, несмотря на то, что
они совершенно здоровы и им искренне хочется жить.

Не знаю - убедил я тебя или нет, но медицинский диагноз - ещё не ленточка с
надписью "финиш". Всё в руках Бога, и только от Него, в конечном итоге, зависит,
как сложатся звезды у нас над головой. Помнишь, как Посейдон сказал Одиссею во
время скитаний:

- Человек без богов - ничто.

Подумай об этом, пока будешь теплые носки одевать. Сегодня по Цельсию минус
двадцать четыре по радио передали. Не жарко. Слышишь шум в коридоре? Наверняка
братву из соседней хаты на прогулку погнали, следовательно, скоро и за нами
придут. Не тормози движение, ищи свою спортивную шапочку и подтягивайся к двери.
Не мешало бы слегка размяться в тюремном дворике.

" Я живу прошлым, но все мои мысли устремлены в будущее..."

(из дневника)

Кого только не забрасывала нелегкая за тюремные стены! Священники и короли,
ученые и поэты... Всех не перечесть. Вряд ли кому-то удастся обнаружить такую
профессию, представители которой не отправлялись бы время от времени передохнуть
после трудов своих праведных за решетку. Что же касается политических деятелей,
то о них и вовсе говорить не приходится - каждый уважающий себя политик после
очередной, не в меру острой, правительственной дискуссии пережидает непогоду на
нарах. (Далеко не случайно огромная империя под названием Советский Союз, из-под
крыла которого выпорхнула Украина, была основана и руководима бывшими
заключенными). Не знаю - хорошо это или плохо, но в тюрьме ухитрились побывать
чуть ли не все герои прошлого, о которых с упоением рассказывают школьные
учителя на уроках истории. Именно в тюрьме, а не где-нибудь на пляже, Иоанну
Крестителю отрубили голову, а Сократ принял чашу с цикутой.

После того, как мой старший сын гордо сказал: "Папа, даже Чипполино сидел!", я
несколько под иным углом зрения посмотрел на содержание детских сказок, на
которых выросли мы и растут наши дети. Оказывается, и там положительные
персонажи почему-то сидят, а всякие кикиморы болотные их охраняют.

Так что спи спокойно, собрат по несчастью, - ничего сверхъестественного не
произошло - не мы первые изнываем от безделья за колючей проволокой, не мы
последние. Глянь-ка - на воле, под райотделами и прокуратурой, из потенциальных
кандидатов в зеки выстроились длиннющие очереди. Ты думаешь, почему амнистию
придумали? Это в прессе дурошлепы что-то щебечут насчет гуманности государства.
На самом-то деле причина кроется совершенно в другом: заключенных содержать
негде - тюрьмы и лагеря переполнены, а всех расстрелять не получается. Вот и
выпускают время от времени разную мелочевку на волю.

Впрочем, нас с тобой амнистия должна меньше всего волновать - по нашим статьям
досрочный выход на свободу явно не светит, хотя мне почему-то кажется, что мы
выберемся отсюда значительно быстрее, чем все эти идиоты со своим "глубоким" и
"чистосердечным" раскаяньем.

Единственное, что меня серьезно смущает в данном пасьянсе, так это статистика.
Как её ни крути, а вывод напрашивается один - тюремное заключение существенно
сокращает срок человеческой жизни. Чем дольше человек сидит за решеткой - тем
меньше он живет в целом. Сокамерники, как я посмотрю, об этом вопросе
предпочитают не думать вообще. Их мысли редко пробираются дальше зала суда.
Впрочем, это их личное дело. В отличие от окружающих, нам с тобой далеко не
безразлично не только когда, но и в каком состоянии тела и духа мы выберемся из
этой проклятой Богом дыры.

Чтобы ты лучше понял ход моих дальнейших мыслей, я приведу несложный пример.
Представь на минутку, что кому-либо из нас предстоит длительная и тяжелая
командировка. Что мы делаем в первую очередь? Правильно, приводим в порядок
машину, на которой отправляемся в путь, и тщательно следим за тем, чтобы она не
поломалась в пути, потому как чинить её будет негде. К тому же, машина
пригодится не только на период командировки, но и после возвращения в родные
края.

Человеческий организм - та же машина, которая, выезжая из детства, должна, по
идее, без поломок доехать до глубокой старости. Чем организм сильнее и
совершеннее - тем выше его сопротивляемость и трудоспособность. Это во-первых.

Во-вторых, тело, которым мы обладаем в нынешней жизни, даровано свыше за
совершенные нами поступки в предыдущих рождениях. С ранних лет мы обязаны не
только заботиться о нем, но и всесторонне, тщательно его развивать. Даже если
кому-то из нас будет суждено принести себя в жертву, богам угодно, чтобы мы
жертвовали красивым телом, стремящимся к совершенству, а не дряхлым, запущенным
организмом.

И с материалистической, и с религиозной точек зрения, человек обязан работать
над собой. Любые разговоры, которые ведутся, как в тюрьме, так и на воле о том,
что кто-то отчего-то "устал", что "нет времени" или "много работы" - не более
чем болтовня, словесный щит для оправдания собственной беспомощности и Её
Величества Лени. Так уж устроен человеческий организм - он либо развивается,
либо деградирует в зависимости от того, чем именно человек занимается в тот или
иной момент. Или - или. Третьего не дано. Ещё никому не удавалось достичь
совершенства, бесцельно валяясь с утра до вечера под байковым одеялом.

Не думаю, что мусоров сильно обрадует твоя забота о собственном теле. Ни разу не
видел, чтобы охрана с удовольствием наблюдала, как арестанты занимаются спортом
и отрабатывают удары по самодельной боксерской груше, готовясь к предполагаемому
побегу, а заодно снимая физическими упражнениями стресс и восстанавливая
внутреннее равновесие после общения с дебилами в милицейских фуражках.

Не знаю как другим, но мне не приходилось задаваться вопросом: нужно
тренироваться в тюрьме или нет? С самого начала, несмотря на скотские условия
содержания, которые мне усиленно создавали доброжелатели в изоляторе временного
содержания на Подоле, а затем в тюрьме я ежедневно уделял не менее трех часов
для занятий спортом. Это был естественный и закономерный ответ тела на
психологический прессинг во время так называемых "бесед" и официальных допросов.
Кроме того, отработка ударов отбивала желание не в меру "умных" сокамерников
вести себя неучтиво.

Конечно, не всегда и не всё было гладко. Довольно часто появлялось желание
обреченно махнуть рукой и ничего не делать, подобно сокамерникам, лежащим на
нарах с безрадостными физиономиями, устремленными в такое же безрадостное
будущее. Однако каждый раз, когда меня одолевала лень, я задавал себе один-
единственный вопрос: "А вдруг завтра случится так, что от моей физической
подготовки будет зависеть моя свобода, моя жизнь, мое будущее?" - и поднимался с
нар.

В первые дни приходилось действовать интуитивно - организм сам подсказывал,
какие упражнения следует делать, а какие нет, чтобы сохранить здоровье. Затем
тренировки стали более осмысленными, я стал составлять для себя планы занятий,
как это делал в добрые старые времена, когда работал в институте физкультуры
старшим преподавателем на кафедре борьбы.

Сказать, что тюремная камера не приспособлена для спортивных упражнений, - это
всё равно, что не сказать ничего. В тюрьме нет какого-либо подобия свободного
пространства, не говоря уж о чистом воздухе и о возможности полноценно помыться
после занятий. Заключенный лишен самых простых и необходимых вещей, которые
настолько плотно вплетены в повседневную жизнь, что о них практически никогда не
задумываешься на воле. Кстати, вынужденное голодание, когда не ешь по несколько
дней, также не особо стимулирует занятия спортом. Не говоря уж о том, что ты сам
себе не очень-то и принадлежишь - в любой момент тренировку могут прервать,
потащив на допрос или перебросив в соседнюю камеру. Так что для лентяев
существует бесчисленное множество отговорок, почему они не могут заниматься
физическими упражнениями.

Вместе с тем все неудобства преодолимы, когда есть четкая цель. Иногда об
окружающей обстановке просто полезно забыть на какое-то время. Любые преграды
перестают существовать по мере вхождения в тренировку. Это чем-то напоминает
погружение в море, когда оставляешь на берегу тяжелые мысли и весь тот хлам,
который невольно накопился в душе.

Помню, я как-то лежал на деревянных досках после дежурной "беседы" с
блюстителями правопорядка, умудрившимися окончательно испортить и без того
отвратное настроение однообразной болтовней о моем предстоящем расстреле.
Складывалось впечатление, что стражам правопорядка больше и рассказать-то мне
нечего.

Что-либо делать был полный облом. Даже вешаться на металлических прутьях - и то
не хотелось. Закинув за голову руки, я с любопытством наблюдал как группа из
девяти клопов после непродолжительного совещания отправилась перекусить лежавшим
поблизости специалистом по расчленению homo sapiens на мелкие части.

Беззубый Асланбек (по паспорту почему-то чистокровный украинец) нарезал тасы -
два шага вправо, два - влево. Невзирая на неполные двадцать два отсиженных года,
Аслан был полон оптимизма и веры в завтрашний день: "Не сегодня, так завтра
прорвемся!". До сих пор не пойму, из чего исходила такая уверенность. Очевидно,
давал знать о себе богатый жизненный опыт "прорываться". Лично я в тот момент
явно не разделял точку зрения мелькавшего перед глазами соседа. Аслан это понял,
и, проследив за моим взглядом, увидел, что клопы уже приступили к трапезе, уютно
расположившись на сокамернике, растянувшемся напротив двери.

- Ты только посмотри, сколько их на твоем пузе собралось! - ухмыльнулся
Асланбек.

Тот, кого, на мой взгляд, трапеза клопов касалась больше всего, равнодушно
зевнул:

- Пусть подавятся, - затем добавил, переворачиваясь на другой бок. - Вы сегодня
что - мазохизмом не занимаетесь?

В понятие "мазохизм" он вкладывал набивку тела, которую мы обычно делали по
вечерам, и упражнения на укрепление пресса.

- Да вот братуха сегодня что-то на себя не похож. Скучный какой-то, - ответил,
не переставая ухмыляться Аслан, постепенно выводя меня из равновесия своим
самодовольным видом.

Я нехотя поднялся, уступая дорогу маленькому клопику, опоздавшему на ужин, и
вначале медленно, а затем всё быстрее и быстрее стал отрабатывать короткие
прямые удары, стряхивая с плеч паутину сонливости и безразличия.

Я бил сначала по воздуху, затем (обмотав кулак майкой) - по бетонной стене,
думая о том, что на свободе занятия спортом - это прежде всего приятное
времяпрепровождение (для взрослых) и средство для укрепления здоровья их
плачущих чад, которых любящие родители запихивают в ближайший от дома спортзал.
На выходные люди сбиваются в стаи и отправляются за город поиграть в волейбол
или помахать теннисной ракеткой, прыгая по периметру корта в отутюженных шортах.
(Те, кто поумнее, сидят в тени и подают им мячики за пятнадцать долларов в час.)
Многие наматывают по утрам круги вокруг парка в надежде похудеть, вместо того,
чтобы прекратить жрать пирожные и глотать пончики перед телевизором, коротая
таким образом скучные зимние вечера. Что поделаешь - там, на воле, иное
восприятие жизни.